Загадочная смерть «Белого Генерала»

Семь раз раненый в боях генерал Михаил Скобелев встретил свою смерть не на поле боя, а в номере известной московской куртизанки Ванды. Это трагическое событие произошло в ночь с 24 на 25 июня (ст.ст.) 1882 года.  

«Могила Скобелева»

Так прозвали после той роковой ночи известную куртизанку Ванду (немку Шарлотту Альтероз), в объятьях которой от разрыва сердца и скончался прославленный генерал. На момент внезапной смерти ему было всего 38 лет, но, несмотря на молодость, он уже успел сникать всеобщую любовь и уважение. Генерала Скобелева – героя Шипки и Плевны - в народе называли «вторым Суворовым», «русским Гарибальди» и «белым генералом» - за пристрастие к белым мундирам. В бою он всегда был впереди войска в белом кителе на белом коне. Ак-Пашой (белым генералом) называли его и враги. Многие современники замечали странное пристрастие Скобелева к белому цвету. Художник Василий Верещагин объяснял это так: 

«Он верил, что будет более невредим на белой, чем на лошади другой масти, хотя в то же время верил, что от судьбы не уйдешь».

Накануне роковой ночи, рано утром Скобелев позавтракал в ресторане сада «Эрмитаж», после чего посетил в Москве известного славянофила Ивана Сергеевича Аксакова, главного редактора журнала «Русь», и оставался у него до 11 часов вечера. А перед уходом передал тому связку каких-то бумаг и документов (план войны с немцами?) и попросил сохранить их для него. 

«Боюсь, что у меня их украдут. С некоторых пор я стал очень подозрительным. Пожалуй, моя песенка спета. Я всюду вижу грозу», 

- сказал Скобелев.

Вечер 24 июня, по воспоминаниям очевидцев, он проводил в ресторане гостиницы «Англия», что на углу Петровки и Столешникова переулка, а закончил его в номерах при этой же гостинице.  

«На углу Петровки и Столешникова переулка существовала гостиница «Англия» с номерами на улицу и во двор. Двое ворот вели во двор, одни из Столешникова переулка, а другие с Петровки, рядом с извозчичьим трактиром. Во дворе были флигеля с номерами. Один из них, двухэтажный, сплошь был населен содержанками и девицами легкого поведения, шикарно одевавшимися. Это были, главным образом, иностранки и немки из Риги. Большой номер, шикарно обставленный, в нижнем этаже этого флигеля занимала блондинка Ванда, огромная, прекрасно сложенная немка, которую знала вся кутящая Москва. И там, на дворе, от очевидцев я узнал, что рано утром 25 июня к дворнику прибежала испуганная Ванда и сказала, что у нее в номере скоропостижно умер офицер. Одним из первых вбежал в номер парикмахер И. А. Андреев, задние двери квартиры которого как раз против дверей флигеля. На стуле, перед столом, уставленным винами и фруктами, полулежал без признаков жизни Скобелев, - сообщал с места событий «король репортеров» Владимир Гиляровский. - Полиция разогнала народ со двора, явилась карета с завешенными стеклами, и в один момент тело Скобелева было увезено в гостиницу «Дюссо», а в 12 часов дня в комнатах, украшенных цветами и пальмами, высшие московские власти уже присутствовали на панихиде». 

(Из кн. В. Гиляровского «Мои скитания»).  

Кстати, слава девицы Ванды после его смерти возросла неимоверно. На людях на неё указывали пальцем: 

«Смотрите, это вон та, которая…». 

Один англичанин приехал в Москву с единственной целью увидеть виновницу и свидетельницу смерти Скобелева. Легко добившись свидания с ней, он молча вошёл в её будуар, остановился возле ложа, на котором возлежала жрица любви, несколько минут молча смотрел на её обнажённое тело и, положив на стол деньги и не проронив ни слова, удалился. Удивлённая Ванда стала было его удерживать. 

«Не надо, – отрезал англичанин. – Я пришёл только посмотреть на могилу великого полководца».  

Догадки и версии

Подозрение о причастности Ванды к смерти Скобелева полиция отвергла, однако вокруг известия о смерти генерала разрастались, как снежный ком, слухи и легенды, не прекращающиеся до сегодняшнего дня. Владимир Гиляровский пишет, что по Москве поползли слухи, будто Скобелева отравили: 

«Я бросился на исследования из простого любопытства, так как писать, конечно, ничего было нельзя. Говорили много и, конечно, шепотом, что он отравлен немцами, что будто в ресторане - не помню, в каком - ему послала отравленный бокал с шампанским какая-то компания иностранцев, предложившая тост за его здоровье... Наконец, уж совсем шепотом, с оглядкой, мне передавал один либерал, что его отравило правительство, которое боялось, что во время коронации, которая будет через год, вместо Александра III обязательно объявят царем и коронуют Михаила II, Скобелева, что пропаганда ведется тайно и что войска, боготворящие Скобелева, совершат этот переворот в самый день коронации, что все уж готово. Этот вариант я слыхал и потом».  

Говорили даже, что это был акт самоубийства. Большинство же склонялось к версии, что «Скобелев был убит», что «белый генерал» пал жертвой германской ненависти. Присутствие при его смерти «немки» (Шарлотта Альтенроз, а, по другим сведениям, её звали Элеонора, Ванда, Роза) придавало этим слухам большую достоверность. Существовало мнение, что «Скобелев пал жертвою своих убеждений, и русские люди в этом не сомневаются».  

В последние месяцы жизни он стал очень раздражительным, часто заводил разговоры о недолговечности жизни, стал продавать ценные бумаги, золотые украшения и недвижимость, составил завещание, по которому родовое имение Спасское должно было перейти в распоряжение инвалидов войн.

Среди писем, которые приходили ему, все чаще стали попадаться анонимки с угрозами. Кто и почему их написал, неизвестно до сих пор.

Смерть Скобелева стала громом средь ясного дня для многих русских людей. Она потрясла всю Москву. Император Александр III направил его сестре Надежде Дмитриевне письмо со словами: 

«Страшно поражён и огорчён внезапной смертью вашего брата. Потеря для русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей».  

Недолговечная память

Михаил Скобелев был похоронен в своём родовом имении, селе Спасском-Заборовском Ряжского уезда Рязанской губернии (в настоящее время — село Заборово Александро-Невского района Рязанской области), рядом с родителями, где ещё при жизни, предчувствуя кончину, приготовил место. В настоящее время останки генерала и его родителей перенесены в восстановленный Спасский храм этого же села.  

До революции на территории Российской империи было установлено 6 памятников генералу, но ни один из них не сохранился до нашего времени. Пожалуй, самым известным из них был памятник, установленный в Москве 24 июня 1912 года, на месте, где сейчас находится памятник Юрию Долгорукому. 

Памятник этот, изготовленный из финского гранита, был очень выразителен композиционно и сложен в исполнении: композиция всадника на коне имела всего две опоры – задние ноги лошади (в России имелся ещё один подобный монумент – конный памятник Николаю I в Санкт-Петербурге работы П. К. Клодта). По бокам от фигуры «белого генерала» возвышались скульптурные группы верных солдат, в нишах размещались барельефы, изображавшие эпизоды Русско-турецкой войны. 1 мая 1918 года он был снесён во исполнение декрета «О снятии памятников царям и их слугам». Как говорили еще античные классики, «так проходит слава земная»…